Язык чешется - читать порно рассказ онлайн бесплатно

В начале моей карьеры заядлого сварщика мне пришлось покататься по нашей маленькой стране, изредка отсиживаясь на головном предприятии. Я повстречал много интересных людей, которые рассказали мне много интересных вещей. Могу поведать вам, как в разных городах строились дома и заводы, как преступные группировки воевали между собой, как в этот замес попадали простые люди, как в разных местах жилось при советской власти.
В общем, подсядет к молчаливому сварщику какой-нибудь дядя Петя и давай заливать. Из моей бригады ребята спрашивают, что это он тебе там рассказал, а я отвечаю, мол, его дело, хочешь знать — иди сам спроси. За мной закрепилась определённая репутация, и люди стали доверять мне свои секреты. Однажды даже меня свои решили проверить. Один мужичок по секрету шепнул, что типа знает, какая п…а на вкус, а через время на меня наехали за то, что я с этим мутным типом общался, и что я такого про него знаю. Естественно, дошло до драки, но я им так ничего и не сказал.
Подлечив мятые бока, я вернулся с больничного, и не прошло и недели, как на меня посыпались новые секреты. Впору было записывать, но я многое чётко помню и теперь, и чтобы освежить память, буду писать понемногу. Так как люди консервативны по воспитанию и не менее развратны внутри, я лучше всего воспринимал интимные откровения, да и слышать приходилось их более всего. Так, например, мужики сплетничали за обедом, обсуждая какого-то человека, он-де такой-сякой, на своей двоюродной сестре женат, а кто-нибудь сидит и не встревает. Ага, вон уже идёт ко мне.
— Ты знаешь, Петруха, что со мной разок приключилось. Нет? Вот и слушай. Значит, в году это значит не помню в каком, пригласили меня на свадьбу, да в мою родную деревню, да не так, а с жинкой. Твою-то етить, Петька, на свадьбе-то без жинки лучше, кто её с собой берёт-то, дома нехай сидит, трезвая. Да и мне сподручней. Ты слушай, слушай.
Я слушал.
В общем, этот дядя, молодой ещё, не как сейчас — только усы торчком, среди своих родственников высмотрел такую красавицу, свою, как вы поняли, двоюродную сестру. Его жена всех его сестер уважала и зналась с ними, а с этой — как кошка с собакой. Заранее ревновала, а с сестрёнкой поговорить хотелось до боли в мошонке. Он сидел за столом почти трезвый, злился на жену (собака на сене) и поедал глазами родственницу. Душу грело то, что она тоже постреливала глазками, наверное жена не зря ревнует. Дала бы мужу напиться до соплей — не переживала бы почём зря. Но за всем не уследишь, и им удалось перекинуться парой словечек.
— Твоя-то тебя вона как держит, все уже тёплые, а ты как стёклышко.
— Рано ещё. Я уже после третьего стакана совсем ничего не вспомню, потом стыдно будет.
Ишь какая глазастая, даже обидно стало. К вечеру гудёж усилился, и наш герой выбрался из-за стола и пошёл подышать. Какой-то рьяный гуляка мочился занятным способом: правой рукой держал за большой палец левой и поливал из него невидимой струёй. Тем временем на дорогих брюках расплылось мокрое пятно, и когда ботинки перестали журчать, он тщательно стряхнул большой палец и попытался засунуть его в застёгнутые наглухо мокрые брюки. Махнув на всё рукой, он пошёл за стол. Наш герой посмеялся, но потом вздохнул, завидуя. Спать идти, что ли? Да и куда?
Из дому за руки вытянут за стол, а там жена. На сеновал сунулся — там кто-то бабу раком дерёт, платье на спину задрал и за жопу натягивает. Чего людям мешать, пусть отдыхают. Может за стол — счастья попытать? Бедняга вернулся к столу и стал выглядывать свою жену. За столом нет, неужели танцует? Стал выискивать цветастое платье жены среди танцующих, но бессильно сел на лавку и обомлел. Я ж её, гадюку, уже нашёл! Платье, бесцеремонно задранное на сеновале, возникло перед глазами и поплыло разноцветными пятнами. Хотелось порвать обоих, но сделав несколько шагов, он остановился.
— Ты подумай, Петро, после свадьбы судачить будут — из-за чего драка-то началась? А это наш осёл горный всё не пил, не пил, а жинку-то проморгал. Рога-то у него теперь, знатные такие, жинка-то евоная б..дь оказывается, а он-то вон — не пьёт и работящий. Вот, куда бежать-то, етить твою-то. В набат бить штоле? Ты бы вот чего сделал бы? То-то!
После третьего стакана в голове стало ясно, захотелось пойти посоветовать полюбовнику, как жену охаживать, чтоб ей хорошо стало и приятно, да и выпить за знакомство. Встав из-за стола, дядя понял, что мало выпил, но прогуляться не мешало. Приметив, как какая-то девушка вернулась за стол, оставив его зазнобу одну, дядька зигзагами направился к ней.
— Ты, Петруха, вот умный, очки носишь, а я то не дурней тебя буду. Ты слушай, слушай.
Я слушал.
Изобразив крайнюю степень изумления, этот перец попросил свою двоюродную сестру помочь ему в одном важном деле. Была бы она совсем трезвой, послала бы. Она отвела его за сеновал и спросила, что за дело такое.
— Я сейчас штаны намочу, а расстегнуть и достать не могу.
— Так жену проси.
— Смеёшься? Я ведь без неё приехал. Дала бы она мне так нахрюкаться. Давай — или помоги, или зови кого, а то я как этот, который возле тебя сидел.
— А я-то всё гадала, от кого несёт. Ладно помогу.
— Ты хер-то держала в руках, а то гляди — оборвёшь да оставишь себе на память.
— Замужем я! Не ссы.
Она шустро вынула член и придерживала его, ожидая.
— Ну, давай уже, стоишь тут. Вдруг придёт кто, смеху потом будет!
— Сама сказала — не ссы. Не смотри, я стесняюсь. Всё. Ага, теперь застегни и отведи меня на сеновал, в доме я спать не хочу — тесно там. Давай на верх, туда никто не полезет.
Сестра уложила дядьку на старое покрывало, и он сразу захрапел. Она недолго сомневалась, и, вытащив член, стала дрочить его. Вот что значит муж не пьёт — у пьяного не поднимешь, а она и не знает. Подняв полено, зазноба сняла свои трусы и оседлала нашего героя. Она была уже мокрая.
— Вот так, Петруха, бабы-то. Как с мужем — так ей сухо, как налево, так лужа по колено. А сладко было-то, с чужой-то как сладко, а с родственницей и того слаще. Как забилась на мне, так и накачал в неё, и так сладко было, что забыл я, что лыка не вяжу, по легенде-то.
— Давай теперь я сверху. Чего уставилась? Ложись, говорю. Твой тебе сколь палок ставит?
— Две ставит. Да ты трезвый, подлюка! Я ж сама видела, как ты беленькую хлестал, качался ещё и падал! Тебе к нам в театральный кружок надо, я ж поверила!
Она позволила себя уложить, и наш герой дал волю своей страсти. Женщина собралась уходить после второго раза.
— Это были для тебя две палочки. Теперь для меня. Раком встань. Твой-то поди пол-ночи отдыхает после первой.

Она молча приняла нужную позу и стала терпеливо ждать.
— Это сейчас, Петруха, мужики пошли — жопы обсуждать. Тогда было так: встал — е.и, упал — дрочи. Если такая жопа у бабы, то и дрочить будешь потом, впоминая. А говорить о ней нечего, жопа, как жопа, и дырка как у всех, и булки, только большая, чтоб держать за неё сподручней было, вона как. В пи..е весь сок у бабы. Да ещё коль у её мужа хер маловат, то и слаще будет. Вот вы моду завели языком пробовать, а мы по дедовски, щупом всё. Ты слушай, слушай, чего нос-то повесил.
Я слушал.
Укатав любовницу, как следует, он оставил её спать на сеновале и пошёл за стол. Жена сидела на своём месте, и сходу начала шипеть на него — где шлялся и почему пьян.
— В очереди стоял, к сеновалу. Людно там сегодня, не протолкнёшься.
Она молча смотрела, как её муж налил себе стакан и жадно выпил. Несмотря на то, что половина гостей уже попадали, за столом было шумно и весело, и наш герой быстро влился в компанию. С ними он отправился к кому-то попариться в баньке. Вернулся он, когда веселье уже стихло, и прокрался в дом. Найти место для сна было непросто — пьяные гости как попало разместились в доме, и приходилось осторожнее ступать, чтобы не отдавить что-нибудь.
Не найдя жену, дядька прошёл в дальнюю комнату большого дома и обнаружил, что там спит женщина на кровати, и на полу можно разместиться. Они были вдвоём в комнате, и дядька улёгся прямо на пол и попытался заснуть. Парилка выгнала хмель, и в голове было ясно. Но сон не шёл. Женщина на кровати ворочалась и они разговорились. Оказалось, это была жена его двоюродного брата, и на их свадьбе наш герой не смог побывать.
— Мой-то гуляет от меня. Вот где он сейчас? Придёт никакой и захрапит, а трусы навыворот надеты.
— Да он в бане был, не переживай. Моя тоже меня ревнует зазря, продыху не даёт.
— А ты у нас прям овечка! Все вы такие! Вон, ты Алёнку уважил — ходит враскорячку да охает. А на жену-то и сил потом не остаётся. Хоть кастрируй каждого.
— Не завидуй чужому горю. Гуляет — и ты гульни, чего терпеть.
— С кем? Дай одному — все узнают.
— Да хоть и со мной! Молчать буду, только сама молчи. Тебе поди неймётся уже? А?
Женщина не убрала наглую руку со своего бедра, и сразу дала ей доступ к своему сокровищу. Дядька мял сочную п…у через трусы, потом снял их и отбросил в сторону. Она стонала, пока он исследовал пальцами душистую и мокрую промежность. Затем поставил женщину раком на полу и вставил в неё свой ненасытный дрын. Но кончить не получалось. Любовница уже не могла сама стоять, и приходилось держать её за зад. В конце концов женщина извернулась и схватилась руками за прибор.
— Давай по другому, я уже всё, за.б ты меня.
Дядька закатил глаза, когда его огромный член оказался во рту у этой смелой женщины.
— Это щас, Петро, баба скорее пососёт, чем ноги раздвинет. Мне тогда ой как свезло. Она давилась, а я балдел. Как оно в ей поместилось-то, не знаю. Но спустил я шустро, не пришлось шкуру гонять. Ладно, ты забудь всё, а я пошёл, вона мастер уже орёт.
Или через пару дней. Подошёл парнишка, пальцы веером, присел рядом, помолчал, ушёл. Потом опять появился, оглядываясь. Мялся и пыхтел, но всё же спросил:
— Ты ведь не сольёшь меня, фраерок? Знаешь то ты много, да не всё. Ты не смотри, что я блатной. Я уже не блатной, да пацаны не знают. И сказать не могу, очкую. Тебе вот поведаю, может