Две соседки - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Есть у меня две соседки, которые мне дают. Не задаром, за отработку. Им надо помочь что-то сделать, куда-то свозить, куда-то сходить. Ну и мне в качестве оплаты дают. Только вот иногда мне кажется, что это скорее работа, чем оплата. Силы-то я трачу, а они лежат, получают удовольствие. Нет, ебу я их поврозь, не вместе. Хотя о том, что обе подставляют свою пизду, знают. Но не ревнуют.
Да и чего ревновать, всем хватит. Еще и жене остается. Обе подруги жены, на кухне чай-кофе-сигарета, базар-треп о том, о сем. Еще бы посвятили ее в наши отношения, вообще был бы полный отпад. Ольгу считай жена сама мне подставила. Та упросила мою половину о помощи в ремонте. Ну и моя курица, сочувствующая всем, уломала меня на подработку. Да какая там подработка.
Если где-то калымишь, так имеешь хоть что-то. А тут одно «спасибо», которое ни на хлеб не намазать, ни в карман положить. Да нет, бутылочку на стол — это уж как водится. Да не большой я любитель водочки и прочих спиртосодержащих жидкостей. Не ханжа, могу и выпить, и компашку поддержать, а вот особой дрожи при виде водки не испытываю. Вот и получилось так, что работать мне пришлось практически задаром. Ольга-то помогает, старается. Да что толку от ее помощи, если она чистый гуманитарий и никогда в руках инструмента не держала. На третий или четвертый день работаю, разговариваем.
Я в отпуске, а жена пролетела. Ей передвинули отпуск по необходимости. Что-то там не срослось. И Ольга в отпуске. Так что проводив жену сразу к Ольге. На этаж подняться — всех делов. Так вот работаем, разговоры ведем. Ну и что-то о мужиках-бабах заговорили. Ольга начала винить весь мужской род, что вот им бы молоденьких, а на таких, как она, кому за тридцать, уже и не смотрят. А у них сердце ласки полно и любви неразделенной. И согласны они даже на положение любовниц, только бы кто почесал промеж ног. Зарастает все паутинкой, прочистить некому. А сама хихикает, нечаянно прикоснется то бедрышком, то попкой заденет. Я и говорю:
— Оля, ты, конечно, подруга моей жены, но я-то в тебе в первую очередь вижу женщину. И женщину весьма аппетитную, с которой не грех и жене изменить. Так что ежели ты не перестанешь тереться об меня различными частями своего прекрасного тела, то до греха доведешь.
— Прям так уж и аппетитная? Перечница старая. Да и толстая к тому же, современным девушкам не конкурентка. Так что навряд ли ты захочешь с такой жене изменить. Она у тебя вон миниатюрная, симпапуля, красавица.
— Насчет красавицы не спорю. Только я не монах и когда женщина трется рядышком, у меня стоит и могу не выдержать, изнасилую, а там хоть трава не расти.
А на Оле одежда как раз подходящая. Где-нибудь на пляже и внимания бы не обратил, а в квартире дамочка в шортиках, плотно облегающих задницу, в маечке-топике, смотрится совсем иначе. Вызывающе и привлекательнее. Бедрышки полные, грудь маечку распирает, попка круглая. М-м, прижать бы ее и измять, насладиться этим телом.
— Что, прямо сейчас насиловать будешь? Так я согласная. А так ли уж ты меня хочешь?
С этими словами трико старенькое с меня и стянула. Вместе с трусами. Я как раз на стуле стоял, как мелкий засранец, что стишок Деду Морозу рассказывает. Так что у меня все и вывалилось. А Оленька удивленно:
— И правда хочешь! Какой он у тебя большой. И красивый. Можно?
С этими словами, не раздумывая, не теряя ни минутки, Оленька раскрыла ротик и проглотила то, что выпало из трусов. Как можно чувствовать себя, когда стоишь на стуле, а женщина сосет хуй и при этом еще за задницу подталкивает, заставляет шевелиться. Уцепился ей за волосы. В горле комок, но протолкнул его, проговорил-прохрипел:
— Оля, я так кончу…
Не отрываясь от процесса:
— Угу!…
Тогда ухватился покрепче за ее голову и начал насаживать ее рот на свой хуй. Она ручкой перехватилась, пропускает столько, сколько может принять, язычком и губками работает. Ну и выплеснул я в нее целый фонтан спермы. Сглотнула, облизнулась, с жалостью выпустила хуй изо рта.
— Спасибо за гуманитарную помощь. Давно не пробовала сперму на вкус. Уже отвыкла. Теперь можешь меня презирать.
Это извечная женская тема. И такие они несчастные, так их все обижают, теперь за человека считать не будут. У меня выработан безотказный прием. Едва бабенка отсосет, поцеловать ее в губы. Крепко. Губы пахнут твоей спермой, так что не в падлу и поцеловать. А они от этого просто дуреют. Раз не побрезговал, раз поцеловал, значит все: влюбился по самое не могу. И эта расцвела, когда я спрыгнув со стула, обнял ее и расцеловал. Да не просто так поцеловал. Языком в рот проник, с ее языком играю. Она ответила. Так стояли и целовались. Я со спущенными до колен трусами и трико, она одета. Пока целовались, помял ее попу, титьки. Она хуй из руки не выпускает. Как уцепилась в начале поцелуев, так и теребит его, мнет, играет.
Еще папа говорил, что одного раза настоящему мужчине мало. Не знаю, настоящий ли я, но одного раза мало — это точно. Намяла Оленька игрушку, она и поднялась. И тогда потянула меня Оленька к дивану. Так и дошагали: я со спущенными штанами, она спиной вперед. Так и упали на диван. Пока я стягивал с нее маечку, она уж с меня остатки одежды сняла. Помогла снять с нее шортики. А трусики-ниточка, сами куда-то слетели. Катаемся по дивану, наслаждаемся объятиями и поцелуями.
Мне спешить некуда, я только что разгрузился и теперь могу позволить себе поласкать женщину. Чем и занялся. От поцелуев губ перешел к поцелуям шейки, титечек. Да что там титечек. ТИТЕК! Полушария ягодиц руками мну, бедра с внутренней стороны глажу. Оля течет, готова к спариванию. Да я не тороплюсь. Раз уж обласкала меня своим ротиком, надо ответить. И постепенно опустился до животика, продолжая целовать каждый сантиметрик тела, начал целовать бедра, подбираясь к заветному местечку.
А она лежит, задыхается, стонет. И надеется и не верит, что может произойти такое, что и я не побрезгую ее пизду попробовать на вкус. Попробовал. Едва прикоснулся к клитору языком, взвизгнула, выгнулась дугой и начала так активно вертеть задом, что пришлось притормозить ее, ухватившись за бедра и прижав их немного. А она выгибается, трясется всем телом. А когда язык попал в расщелину, не выдержала и кончила. Да так бурно, что я даже немного испугался: как бы не померла от удовольствия. Едва кончила раз, тут же второй, потом третий. Оргазм за оргазмом.
Лежит тихая, умиротворенная, подставляет тело под ласки.
— Часто так у тебя? В смысле часто так кончаешь?
— Ни разу не было. Прямо затмение нашло. Не могу остановиться. Как животное какое.
— А у животных оргазм бывает?
— Не знаю. Но если ты не прекратишь меня дразнить, то я сама тебя изнасилую.
— Давай.
И тут только Оленька заметила, что у меня стоит.
— Ты не кончил?
— А я и не начинал.
Вспыхнула вся, аж уши покраснели.
— Так это я без него так кончала?
— Да, милая, да. Совершенно без него.
— Бедненький! Иди ко мне, мамочка тебя пожалеет. Хозяин нехороший, не пустил мальчика в тетину писю. Иди, мой маленький, заходи сюда.
С этими словами села на меня верхом, заправила хуй и начала скачки.
В ванне плескались вместе. Оля светилась довольством и радостью.
— Почаще приходи, ремонтник. Мы так ремонт до Нового года делать будем.
— Приходить — это как придется.
— В любое время. Только свистни — Оля подмытая ждет.
Так это началось и продолжается по сей день.
А вот с Танькой немного иная история. Той понадобилось куда-то съездить. Надо транспорт. А где взять, как не у лучшей подруги. Вместе с водителем, в качестве которого муж ее выступит. Так что пришлось ехать. Съездили, а когда обратно ехали, это и произошло. По дороге трепались на разные темы, в том числе и о ебле. И Танька вроде как созрела, тем более, что женщина одинокая, ебется не каждый день. Да еще приспичило ей по нужде в кустики. Свернули с дороги, остановился. Она быстренько за кустики, я с другой стороны машины пристроился. Выходит, брючки подтягивает. А в брюки травинка попала. Сзади торчит.
— Тань, ты так домой поедешь?
— Как?
И себя оглядывает.
— Полные трусы травы.
Она брючки спустила, чтобы травинку вынуть, да второпях и трусики прихватила. А там лобочек подбритый, такой зазывающий. Ну и сгреб я Танечку, на капот завалил, штанишки с нее до конца сорвал. Она орет, прямо по-настоящему. Отбивается, царапается. А я уж в раж вошел, ничего не соображаю. Заломил ее, как березку из песни, загнул ноги к подбородку, всадил. Выебал Танечку. Кончил, стою, брюки натянул. А она на капоте лежит, плачет. Даже не одевается. Проплакалась, молча штанишки надела, села на заднее сиденье и так молча до дома ехали. Уже к дому подъезжали, свернул я с дороги, остановился. Впервые голос подала:
— Еще захотел? Опять насиловать будешь?
Да с такой ехидцей.
— Нет, Тань. Прости, что так получилось. Только давно я тебя хотел, давно о тебе мечтал. А тут затмение какое-то нашло, не смог совладать с собой. Я понимаю, что я животное, что поступил по-свински, что нет мне прощения.
И еще на несколько минут такой же ахинеи. Женское сердце отзывчивое, жалостливое. Когда начинаешь причитать и на судьбину горькую жаловаться, обязательно размякнет, пожалеет.
— Ну зачем надо было насиловать? Попросил бы, я бы и так дала. Я же не девочка, понимаю. А так нехорошо получилось. Ты хоть понял? Осознал?
Киваю головой, сам чуть не плачу. Посмотреть бы на себя со стороны. Она уже меня жалеет, гладит повинную голову, которую я положил на спинку сиденья, повернувшись к собеседнице на заднем сиденье.
— Скажи, только честно, ты правда ТАК меня хотел?
— Да чтоб я сдох, если вру.
В этот момент я и не врал.
— А еще хочешь?
Вот это поворот!
— Хочу, еще как хочу!
Танечка с сомнением оглядела салон машины.
— Ну тут как-то неудобно. Я в таких условиях ни разу не была.
— Сейчас все сделаю.
Откинул