Это незаконно (Перевод с английского). Часть 2 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Я попытался открыть глаза, но они были так покрыты засохшими слезами, что это было трудно сделать. Я оттер немного корки с век и несколько раз моргнул, пытаясь смыть засохшую пленку с глаз. Я все еще был одет, но мое тело было холодным и липким. Я чувствовал влажную наволочку под щекой, пытаясь сориентироваться. Я посмотрел на часы у кровати и увидел, что было четыре часа утра. Я лежал, пытаясь вспомнить, какой сегодня день, это... была суббота. Вот тогда все нахлынуло на меня, и мои глаза снова наполнились влагой отчаяния.
Через несколько минут я направился в ванную, чтобы умыться. По мере того как холодная вода медленно возвращала меня к жизни, я стал вспоминать все больше событий вчерашнего дня. Было около пяти часов пополудни, когда я упал на матрас. Черт, подумал я, я только что проспал одиннадцать часов. Должно быть, я был полностью истощен эмоционально и даже не осознавал этого.
Мне было интересно, добралась ли Джин до дома после освобождения из тюрьмы. Ей некуда было пойти в этот час, если только она не остановилась в мотеле, но я подумал, что ясно дал понять, что она должна вернуться домой. В конце концов, нам нужно было обсудить условия развода, нет смысла откладывать его. Если в выходные мы сможем вести себя как два цивилизованных человека и уладить дела, тогда я смогу встретиться со своим адвокатом в понедельник.
Я быстро принял душ и надел повседневную одежду. Я проверил запасную спальню, чтобы убедиться, что она там, спальня была не тронута. Я немного забеспокоился, но не так, как обычно. Она была свободна сейчас, или, по крайней мере, скоро будет, и это больше не моя работа — беспокоиться о ней.
Я спустился по лестнице, чтобы заварить кофе. Как только я добрался до последней ступеньки и повернул за угол, я увидел ее лежащую на диване. Я подошел и посмотрел на нее. Я никогда не видел, чтобы она выглядела так плохо. Не только глаза, но и все лицо было красным и опухшим, ее макияж был сильно испорчен и так высох, что придавал ей вид очень грустного клоуна. Ее обычно мягкие каштановые волосы казались темнее и спутались от слез, которые она пролила, лежа, вероятно, в своей камере.
Боже мой, как я хотел обнять ее, задушить поцелуями и сказать, что все будет хорошо! Вместо этого я укрепился в своей решимости и пошел на кухню варить кофе.
Я сел во главе стола, откуда мог заглянуть в дверной проем и увидеть ее. Я думаю, ей снились дурные сны, потому что время от времени ее рука сильно дергалась или она выдыхала с легким вскриком.
Я пил свою третью чашку и все еще не имел внятной мысли. Мне нужно было отвлечься. Я выглянул в окно и увидел первые признаки рассвета. Всего в нескольких кварталах отсюда был парк с красивым озером. Я был там много раз, но ни разу на рассвете. Я схватил фотоаппарат и пошел туда пешком, мне просто нужно было время подумать.
Утро выдалось чрезвычайно продуктивным. К тому времени, как солнце взошло, я уже выбрал места для съемки и получил несколько живописных снимков, на которых раннее утреннее солнце танцует вдоль воды и сквозь деревья.
Примерно в то время, когда я собирался вернуться домой, я увидел на другом конце парка две футбольные команды в костюмах. Следующие часы я потратил на создание отличных снимков. Я отдал свою карточку обоим тренерам и сказал им, что, если они свяжутся со мной, я пришлю им полный список того, что у меня есть. И тренеры, желающие снимков команды, и отдельные игроки, желающие снимков для себя, не оставляли сомнений, что я заработаю несколько сотен долларов на утренних усилиях.
Я уже выходил из парка, когда увидел Джуди Андерсон — она жила в паре улиц от нас. Я слышал, что она беременна, но не видел ее, чтобы поздравить. Думаю, моя информация верна, потому что она шла за детской коляской.
«Джуди», — позвал я ее, когда подошел. «Поздравляю с подарком от Бога!», — сказал я, глядя в коляску.
«Привет, Далтон, большое тебе спасибо!», — гордо сказала она.
«Это он или она?»
«Это он, Стивен Грегори,» — ответила она, — «завтра ему будет три недели».
«Он абсолютно красивый», — сказал я; конечно, вид ее с новорожденным сыном только напомнил мне о том, что я потерял. Еще до того, как мы поженились, я мечтал о том, чтобы мы с Джин были гордыми родителями. Но теперь это не выглядело так, как будто это когда-нибудь произойдет.
«Джуди, солнце все еще довольно низкое, отлично подходит для портретов, не хотела бы ты сделать пару снимков себя со Стивеном? Для дома бесплатно?»
«О, Далтон, ты мог бы?» — спросила она возбужденно.
«Конечно! Почему бы нам не подойти к тому дереву? Ты сядешь у его основания с малышом на руках. Это нормально?»
«Что бы ты ни говорил, ты фотограф», — сказала она с еще большим энтузиазмом.
Я выбрал красивое травянистое место, где солнце будет светить ей на спину, подчеркивая ее светлые волосы и очертания ее тела. Я добавил достаточно вспышки, чтобы сгладить резкие тени, и сделал один из самых хороших снимков, которые я делал за долгое время. Я сделал только две экспозиции, прежде чем маленький Стивен начал ерзать.
«Он, наверное, голоден», — сказала его мать. «Думаю, нам придется вернуться домой, мне было бы слишком стыдно кормить его здесь», — сказала она с улыбкой.
«Ха, почему тебе неловко?» — спросил я, не думая.
«Ну, я кормлю грудью», — сказала она немного застенчиво.
«О, черт, Джуди, вокруг никого нет, кроме этих парней», — я указал на футболистов, — «а они слишком далеко, чтобы что-то увидеть. Просто набрось на себя пеленку, вот и все. Я отойду и дам вам немного уединения», — сказал я ей.
«Ах, прежде чем ты уйдешь... Я... ах, ну...»
Было совершенно очевидно, что она хотела что-то сказать, но либо стеснялась, либо боялась сказать это.
«Да?», — сказал я, растягивая слово и пытаясь немного пошутить.
«Ну, знаешь, что мне всегда нравилось?» Я покачала головой. «Те фотографии матерей, кормящих своих детей», — наконец сказала она.
«Ты хочешь фото кормления малыша Стивена?» — спросил я, стараясь не показывать собственное смущение. Джуди была моложе нас с Джин. Может, ей было двадцать три или двадцать четыре. Они с мужем были практически молодоженами, когда купили дом пару лет назад. Она была потрясающе красива, и я старался не заводиться от одной мысли о том, чтобы взглянуть на ее грудь.
Она застенчиво посмотрела на меня: «Ты не против?»
«Нет, совсем нет. Я отвернусь, пока ты не будешь готова». Я слышал, как она немного поерзала.
«Хорошо, я готова», — сказала она.
Я настроился и обнаружил, что Стивен сосет на руках у матери. Проблема была в том, что на ней был большой тяжелый белый бюстгальтер для кормления, который убивал настроение кадра. Я сделал пару снимков, но знал, что она не этого хотела.
Я просто подошел и сказал: «Джуди, твой бюстгальтер портит снимок. Я знаю, какую фотографию ты ищешь, и, честно говоря, этот бюстгальтер для кормления не работает.»
Она посмотрела на него: «Да, я понимаю, что ты имеешь в виду», — она внезапно посмотрела на меня с потрясенным лицом. «Ты хочешь, чтобы я его сняла?» — удивленно спросила она.
Я просто слегка пожал плечами. «Я не пытаюсь быть извращенцем, но, если ты хочешь, чтобы снимок выглядел естественно, бюстгальтер нужно убрать», — сказал я ей.
Она колебалась, но всего несколько секунд. «Вот, — сказала она, предлагая мне ребенка, — не мог бы ты подержать Стивена, пока я сниму его?»
Вот что я скажу — если бы кто-то сказал мне, когда я выходил из дома, что я буду держать ребенка, пока его симпатичная мать снимает для меня бюстгальтер, я бы рассмеялся им в лицо, но вот я, держу в руках этого драгоценного маленького человечка в своих руках, пока молча молюсь, чтобы у меня когда-нибудь был свой такой же.
Когда она была готова, я вернул ребенка его матери. Она прижала его к своей груди, где малыш начал энергично кормиться. Тем временем теплое желтое сияние утреннего солнца выглядело как ореол на ангельской паре. Света, проникающего через тонкий материал ее блузки, было достаточно, чтобы акцентировать внимание на фокусе кадра... а именно, на грудном вскармливании новорожденного мягкой круглой грудью, содержащей материнское молоко. Я не мог не почувствовать изумление, глядя через видоискатель на самый удивительный дар природы... дар жизни. Как я сказал Джуди после съемки, я был профессиональным фотографом двадцать лет. Я сделал тысячи фотографий, но никогда не делал ни одной такой красивой.
Я спросил, не думает ли она, что ее муж будет против, если я отдам им фото в рамке шестнадцать на двадцать, чтобы они могли ее повесить? У нее были слезы радости в глазах, когда она любезно поблагодарила меня и сказала, что она и ее муж почтут за честь получить такой подарок.
На обратном пути к себе домой я был поглощен тем, чему только что стал свидетелем. «Буду ли я когда-нибудь так благословлен?», — думал я. «Почувствую ли я когда-нибудь восторг от того, что буду держать собственного ребенка?» Меня охватил холод, как будто я боялся ответа.
Когда я вернулся в дом, я увидел Джин через двери патио. Она обернулась, когда услышала, как я вошел. Я видел, что она приняла душ, но не накрасилась. Ее лицо все еще было немного опухшим, но она была немного больше похожа на мою жену, чем раньше. «Привет, Далтон», — сказала она, почти не выдержав. «Я... Я выпила остаток кофе, через пару минут сварится еще. Ты завтракал?» — спросила она едва слышным голосом.
«Нет, почему бы тебе не приготовить нам яиц, потом нам нужно поговорить», — сказал я, идя через кухню по пути в свой кабинет. Я потратил несколько минут, чтобы просмотреть все только что сделанные снимки и расположить их для редактирования позже. Когда я вернулся, Джин как раз накрывала на стол, все ее тело буквально дрожало.
За исключением нескольких рыданий Джин, завтрак был довольно тихим. Когда мы закончили, я поставил посуду в посудомоечную машину, налил нам еще кофе и снова сел.
«Далтон», — она начала говорить еле-еле, «Я знаю... « она начала плакать, «Боже мой, мне так жаль», — рыдала она, глядя вниз, не в силах взглянуть мне в глаза: «Мне очень, очень жаль; пожалуйста... пожалуйста, скажи